Анализ повести Гоголя «Вий»

О чём предупреждает евангельская заповедь «Не участвуйте в бесплодных делах тьмы». Вряд ли кто из писателей смог бы ответить на этот вопрос более убедительно и эмоционально сильнее, чем Николай Васильевич Гоголь, — так, как он сделал это в повести «Вий».

Мотив Страшного суда проходит красной нитью через многие произведения Гоголя, пронизывая их апокалипсическим предчувствием, страхом перед предстоящим ответом за свои дела.

Этот мотив слышится и в финале повести «Вий». Кажется, что сама преисподняя предстала перед читателем в жутком, пугающем виде.

В ожесточённой схватке сражаются два мира: тьмы, зла, смерти и света, добра, жизни.

О последних временах напоминает внешний вид церкви, в которой Хома Брут должен читать Псалтирь над убитой им панночкой ведьмой: «Церковь деревянная, почерневшая, убранная зелёным мохом, с тремя конусообразными куполами, уныло стояла почти на краю села. Заметно было, что в ней давно уже не отправляли никакого служения, «ветхие деревянные своды» церкви показывали, «как мало заботился владетель поместья о Боге и о душе своей».

Описание храма напоминает о евангельских словах про мерзость запустения на святом месте и об оскудении веры в последние времена.

В своих произведениях Гоголь не раз обращался к теме Страшного суда, делал выписки из творений святых отцов церкви, отмечал на полях принадлежавшей ему Библии места, где говорится о грядущем Божьем суде, о времени его прихода и о воздаянии каждому по заслугам.

Писателю был дан удивительный дар обострённого ощущения мирового зла, которое он понимал как проявление тёмных,
дьявольских сил в мире.

Чуткая душа Гоголя выплеснула это ощущение в призыве-предупреждении к соотечественникам в «Выбранных местах из переписки с црузьями»: «Диавол выступил уже без маски в мир … он перестал уже и чиниться с людьми. С дерзким бесстыдством смеётся в глаза им».

В «Вии» Гоголь призывал читателей задуматься о своей жизни. Страх Божий и память о Страшном судеспособны удерживать людей от «участия в делах тьмы». И в этом смысле «Вий», написанный более ста пятидесяти лет назад, актуален и сегодня. Знаменательно, что Толстой включил эту повесть в «обязательный круг чтения» яснополянских школьников.

«Бог есть свет, и нет в Нём никакой тьмы». Эта мысль неоднократно
звучит в Библии.  Не случайно при описании ночи упоминается ад: «Ночь была ад-ская. Волки выли вдали целою стаей. И самый лай собачий был как-то страшен».

Хома гибнет перед третьим — последним — криком петуха, символом окончания ночи (тьмы) и начала дня (света). Тьма присутствует и в мыслях героя: «Какая-то тёмная мысль, как гвоздь, сидела в его голове. За вечерей сколько ни старался он развеселить себя, но страх загорался в нём вместе с тьмою, распростиравшеюся по небу».

За участие в делах тьмы неизбежно придётся давать ответ на Божьем суде. 

Что есть тьма в «Вии»? Только ли это фантастические образы нечисти, пытающейся погубить Хому?

Апокалипсический мотив присутствует не только во внешних деталях, но и в глубинном смысле повести.

Сочинения Гоголя при внимательном рассмотрении часто открываются с новой, неожиданной стороны. Сам писатель говорил, что его произведения «почти всех ввели в заблуждение насчёт их настоящего смысла».

Тьма — это зло не только вне, но и внутри самого человека: как извращение человеческой природы, как омертвение души. Хома Брут вовсе и не желает участвовать в делах тёмных сил — но власть тьмы втягивает его в свои дела. Вот здесь и проверяется твёрдость веры.

Об этом размышлял Гоголь, написавший на полях своей Библии: «Стойте твердо»  — напротив строк Второго послания к фессалоникийцам святого апостола Павла: «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим».

С первых же страниц «Вия» писатель показывает слабость веры и непристойную жизнь бурсака, богослова Хомы Брута, который постоянно и сознательно нарушал заповеди, в чём сам признавался: «Я святой жизни? Бог с вами, пан! Что вы это говорите! да я, хоть оно непристойно сказать, ходил к булочнице против самого страстного четверга».

Хома хочет быть сильным и подзадоривает себя: «Чего бояться? Да и что я за козак, когда бы устрашился?». Он способен собраться с силами: однажды молитвой победил оседлавшую его, как верхового коня, ведьму. Но в целом он расслаблен и оправдывается поговоркой:
«Чему быть, того не миновать». Поэтому и был втянут в дела тьмы, не смог выдержать испытания: «Не гляди! — шепнул ему какой-то внутренний голос. Но не вытерпел он и глянул».

В результате «бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха». Нарушение героем запрета «не гляди» невольно ассоциируется с ослушанием Бога жены Лота, оглянувшейся на гибнущий Содом и превратившейся в соляной столп.

Гоголь отмечает у своего героя «странное любопытство» и нетерпение, которое и погубило его: «Хом отворотился и хотел отойти; но по странному любопытству, по странному поперечивающему себе чувству, не оставляющему человека особенно во время страха, он не
утерпел, уходя, не взглянуть на неё и потом, ощутивши тот же трепет, взглянул ещё раз».

В поэтике повести страх приобретает особое значение. Писатель использует его как мощное воспитательное средство, вынуждая читателя из-за боязни возмездия свыше уклоняться от зла. Хома умер от страха, от маловерия, хотя среди литературоведов есть и другие мнения. 

Свой ответ о причине гибели Хомы писатель вложил в уста приятеля Хомы Тиберия Горобца, «который в то время был уже философ и носил свежие усы»: «А я знаю, почему пропал Хома: оттого, что
побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать».

Побеждают только сильные духом, твёрдо стоящие в вере, — об этом
размышлял писатель, читая Библию, и оставил на её полях помету «стойте твердо» как завет потомкам.

В примечании Гоголь указал, что «вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как услышал».

Учёным не удалось обнаружить фольклорный источник, точно соответствующий гоголевскому «Вию».

Однако это никак не ставит под сомнения слова Гоголя, он очень ответственно относился к слову, и примечание несёт xудожественный смысл, важный для писателя.

Возможно, оно отсылает нас к народным сказкам, где герои силой молитвы побеждали врага и оставались живы. Этим героям противопоставлен Хома, который читал молитвы небрежно, а то и вовсе не то, что написано в книге, а какие-то свои «заклинания».

Такой «молитвенник» не способен победить беса. Если герои Гоголя оказываются подчас устрашены и даже побеждены бесовскими кознями, то это свидетельствует лишь о том, что в них самих был тот духовный изъян, который открыл к ним доступ и дал возможность так дерзко хозяйничать в их душах бесовской силе.

Человеческие страсти и пороки — вот причина разгула и временной победы тёмных сил. 

Гоголь завершает повесть смертью героя в назидание читателям, как напоминание, что за отступления от праведного образа жизни, за «участие в делах тьмы» неминуемо следует возмездие. Уже только в этом видится важный для читателя нравственный «урок жизни», делающий гоголевский «Вий» бессмертным.