ОБРАЗ ИЗБЫ / ДОМА В ТВОРЧЕСТВЕ ЕСЕНИНА

«ГДЕ ТЫ, ГДЕ ТЫ, ОТЧИЙ ДОМ?» ОБРАЗ ИЗБЫ / ДОМА В ТВОРЧЕСТВЕ ЕСЕНИНА.

Аннотация. В статье рассматриваются образы избы /дома в лирике С.Есенина на различных этапах его творчества.

Первоначально изба (хата) в поэзии Есенина имеет конкретное значение и обозначает крестьянское жилище и главные атрибуты
крестьянской жизни. Так, в стихотворении «В хате» Есенин подробно останавливается на отдельных локусах избы (хаты). Но это не
статичные картины и зарисовки. Изба Есенина наделена своими запахами (чахнет рыхлыми драчёнами, квасом), звуками (шорох
тараканов, кудахтанье кур), в ней разворачивается своя жизнь. Всё это позволяет поэту представить избу объёмно и целостно.

Читатель словно сам находится в избе, видит её изнутри в реальном времени:

Гревший спину под бугром?
Синий, синий мой цветок,
Неприхоженный песок.
Где ты, где ты, отчий дом?

Родной дом крепко держит человека на земле, помогает выстоять среди жизненных невзгод. О таком доме хорошо сказал Ф.Абрамов в романе с одноимённым названием: «Главный-то дом человек в душе у себя строит. И тот дом ни в огне не горит, ни в воде не тонет»

Есенинский образ Дома вбирает в себя и мифопоэтические представления русского народа, и сакральное, символическое значение дома, характерное для русской национальной литературной традиции. В современных исследованиях выделяется множество значений семантики дома, которые также свойственны и для лирики Есенина. Дом — это и жильё, здание, место, где человека ждут, любят, где складываются
определённые отношения с другими людьми, где есть семья, определённый уклад жизни, связь поколений, где можно укрыться, уединиться, место, которое человек ощущает как собственное «я». Но дом также и духовный дом, Храм, место, где начинается Родина.

Сквозным мотивом его лирики является мотив расставания и встречи с родным домом. Но при этом расставание с родимым домом для поэта одновременно и прощание с «голубой Русью». Этот «низкий дом с голубыми ставнями» — символ родины, он неотделим от природного мира. Поэтому грусть матери, от которой уезжает сын, передаётся самой природе:

Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.

Родимый дом всегда присутствует в сознании, в сердце поэта, и встречи с ним, реальные и воображаемые, поддерживают в самые трудные минуты жизни, воскрешают нежные чувства и воспоминания:

Эта улица мне знакома,
И знаком этот низенький дом.
Проводов голубая солома
Опрокинулась над окном.

Были годы тяжелых бедствий,
Годы буйных, безумных сил.
Вспомнил я деревенское детство,
Вспомнил я деревенскую синь.

Не искал я ни славы, ни покоя,
Я с тщетой этой славы знаком.
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.

Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег ко плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню.

Есенинская тема покинутого и вновь обретённого дома, ухода и возвращения, включает в себя и мотив блудного сына, который
особенно пронзительно звучит в лирике и лирическом эпосе 1920-х годов:

Снова вернулся я в край родимый.
Кто меня помнит? Кто позабыл?
Грустно стою я, как странник гонимый,
Старый хозяин своей избы.

Образ дома в лирике Есенина связан с домом-Россией. Но в трагический период послереволюционной реальности рушится
традиционный крестьянский дом, его пытаются заменить «общепропетарским домом» (Платонов. «Котпован»). Вымирает традиционная русская деревня, утрачивает свои духовные грибницы крестьянская культура, сгорел от пожара родительский дом. На смену «голубой Руси» приходит «Русь советская», и в ней нет места её недавнему певцу:

я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой
дорожной пыли.

Творчество Есенина 1920-х годов всё проникнуто мотивом бесприютности, скитальчества, бездомности. Бездомности лирического героя в общероссийском доме, родной стране:

и в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим
угрюмый
Бог весть с какой далёкой стороны

Строительство в революционные и послереволюционные годы нового, советского дома обернулось всеобщим бездомьем и бесприютством. В то время, когда пролетарские поэты воспевали «коммуной вздыбленную Русь», Есенин одним из первых в нашей литературе с болью в сердце пишет о Руси бесприютной, судьбе тысяч и тысяч советских Оливеров Твистов. Нет будущего у страны, у которой дети беспризорные, оставлены на произвол судьбы:

Но есть на этой
Горестной земле,
Что всеми добрыми
И злыми позабыты.

Мальчишки лет семи-восьми
Снуют средь штатов без призора,
Бестелыми корявыми костьми
Они нам знак
Тяжёлого укора.

В советские годы изба с её вековыми традициями уходит из русской поэзии. В последний раз пропоёт ей песню поэт в известном стихотворении «Спит ковыль. Равнина дорогая … », хотя «золотая бревенчатая изба» здесь уже осталась вся в прошлом вместе с его «голубой Русью».

В последние годы жизни Есенина меняется система ключевых образов его художественного творчества. Поэт проделывает сложный путь от крестьянского поэта к поэту всероссийского и мирового масштаба, от воспевания дома-избы — к дому в душе человека. Дому, который предполагает самоценность индивидуального человеческого существования в самых разнообразных формах бытия, того, что художественно ёмко сформулировал его любимый поэт Пушкин: «Самостоянье человека — залог величия его».

Хулиганство Есенина и его «Москва кабацкая» — это не столько побег от бездушного мира, сколько вызов ему своим неподчинением, маргинальным поведением. К сожалению, некоторые исследователи любят смаковать факты биографии Есенина, связанные с его хулиганством. Значительно «перегнули палку» в этом отношении и создатели телесериала «Есенин» с Сергеем Безруковым в главной роли.
Да, Есенин — певец «золотой бревенчатой избы», «малинового поля», «голубой Руси». И таким его хотели видеть и видят многие его читатели и исследователи творчества. Но Есенин несводим только к этой теме.

Его всерусскость и всемирность прежде всего в том, что он — выразитель души человека с её радостями и болями, перепадами настроения, грустью и печалью, верой и безверием, надеждой и отчаянием, того, что открывается нам в высокие, решающие моменты нашего бытия. К сожалению, долгое время такого поэта мы не знали и не понимали, а стихи о драме человека в «разворочённом бурей быте» считали «упадническими».

Природа живёт своей глубинной, цельной жизнью: она радуется, сияет в минуты восхода солнца, грустит и печалится в часы вечернего заката. Лирический герой Есенина, кажется, отзывается на всё это, чувствует и переживает, но это всё чувства, вызванные созерцанием, они вторичны. Его бессмертная душа испытывает неутолённую тоску оттого, что её пребывание на земле кратко, мгновенно, но она так сильно полюбила эту землю, что каждый день пребывания на ней воспринимается как ещё один день расставания с её нивами, полями, лугами и чащами:

Милые берёзовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящих
Я не в силах скрыть своей тоски.
Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.

Но несмотря на усиливающийся трагизм восприятия бытия поэтом, «печаль его светла», в ней нет безысходности. Его лирический герой ищет и находит гармонию в самой жизни, мимолетных её радостях и разнообразных проявлениях. В общности с людьми, с которыми довелось жить, бессмертной природе с её нетленной красотой. А «низкий дом с голубыми ставнями», который всё чаще и чаще
появляется в стихах поэта его последних лет жизни, является уже не только отчим домом, символом Родины, но и спасительным домом-Храмом:

Потому так и днями недавними
Уж не юные веют года …
Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда.