Одинцова и Базаров

Образ Одинцовой никак не связан с проблемой женской эмансипации, и его назначение в романе другое. Он нужен был автору, главным образом, для того, чтобы помочь более глубокому раскрытию образа Базарова. Подобно Павлу Петровичу, у Базарова тоже были свои принципы, свои убеждения, доставшиеся ему, очевидно, немалой ценой. Многие из них имели положительное значение в то время, они были оправданы жизнью — и это подтвердил спор Базарова с Павлом Петровичем. Некоторые же нуждались в серьезной проверке, в частности, нигилистическое отрицание эстетической силы искусства, любви и т.д.   Базаров считает, что для изучения людей существует жизненный опыт, но его замечания — «достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельно березой» — вызвали недоумение со стороны Одинцовой и ее сестры. Если разговор с Одинцовой о художестве никак не заинтересовал Базарова, то сама встреча с Анной Сергеевной не прошла для него бесследно. Она пробудила в нем самые интимные, самые сокровенные человеческие чувства, и то, чему он старался не придавать никакого значения. Умный Базаров вскоре убедился сам, что с Одинцовой «не добьешься толку», но и отвернуться от нее не имел сил. «Кровь его загоралась, — рассказывал автор, — как только он вспоминал о ней; он легко сладил бы с своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало всю его гордость». Базаров с первого взгляда на балу у губернатора сумел увидеть в Одинцовой что-то особенное. Она привлекла его внимание своей внешностью, как «герцогиня, владетельная особа». У себя в усадьбе во время «ботанических» прогулок Анна Сергеевна охотно поддерживала разговоры с Евгением на разные темы. Ей нравились его резкие, смелые суждения. Недаром она признавалась, что с ним разговариваешь, словно по краю обрыва идешь. Базаров для нее был человеком «не из числа обыкновенных». Именно поэтому она и спрашивала его о том, кто он, что он, какие у него планы, какое будущее его ждёт. Ответы на них могли бы раскрыть сокровенные думы Базарова. Но он прекрасно понимал, что все они заданы только ради одного любопытства. Он знал, что она не разделит его вспыхнувшей любви, ничем не пожертвует для него, ибо больше всего сама любит свободу, покой, независимость.

Базаров и Одинцова — это два совершенно противоположных по мировоззрению человека, хотя в них, по словам автора, «было слишком много … однородного». Одинцова обострила, усилила назревание внутренних противоречий в Базарове. Если поэзия, живопись, музыка могли и не
возбудить в нем глубоких чувств, то встреча с женщиной, неразделенное чувство принесли ему много душевных мук и страданий. Общение с Одинцовой поставило Базарова в острое противоречие сего нигилистическим отрицанием любви. Сознание этого противоречия вело его к переоценке своих взглядов, к нарастанию духовного кризиса. Что же касается Одинцовой, то она осталась холодной и равнодушной к нему. Эгоизм и практический расчет овладели ею; она и вышла замуж не по любви, а по убеждению за делового человека, «холодного, как лед».

И все же знакомство с Базаровым расшевелило, наполнило «внезапной смелостью» ее душу, заставило «закипеть благородным стремлением» ее сердце, в ее глазах зажглись «ярче обыкновенного» радужные краски. Но дальше этого благородного кипения чувств Одинцова не пошла. Она была слишком расчетлива и холодна и ясно сознавала, что между ею и Базаровым непроходимая бездна. После отъезда Евгения она говорила: «Видно, прав Базаров — любопытство, одно любопытство, и любовь к покою, и эгоизм».