5
(1)

Очень важно название острова, где раскинулась деревня. Матёра — матерь — мать. Материнское начало жизни, основа — всё это соединяется с названием той части земли-матушки, которая должна уйти под воду, потому  что строится гигантская плотина, разольётся великое рукотворное море.

Какая же здесь трагедия, всего-то деревню переселяют, и не в чистое поле, не в дикий лес — в заранее выстроенный, современный посёлок, где и вода горячая из крана, и газовая плита на кухне — ведь радоваться нужно! Почему же так тревожно на душе матёринцев, почему событие воспринимается трагически?

Возникает образ очень конкретный (с деревушкой вот что случилось) и обобщенный, философский (с миром что-то случилось!). Матёра — это и реальный остров со старухой Дарьей, с дедом Егором, с Богодулом  и  непутёвым Петрухой, с бабами и детьми) но одновременно это образ  того многовекового уклада, который теперь уходит — навсегда?

Но это и символ того исчезающего мира, где был остров Буян (недаром его вспоминает старуха Дарья), и тёмный лес, без которого русская жизнь невозможна, и болото с лягушками, да и сама Дарья не та ли Василиса Премудрая, постаревшая в тяготах жизни? Распутин явно готовит нас к чему- то очень важному, неспешно разворачивая историю Матёры.

Так возникает очень важная для Распутина и традиционная ключевая в его творчестве тема вечного и естественного хода событий, течения жизни, той великой природной, исторической цепи, где каждый лишь одно из звеньев. А дальше — неожиданный слом естественного хода жизни, катастрофа для этого мира, причём Распутин ясно сознаёт трагичность происходящего: жизнь не остановилась, ГЭС строить надо, но продолжение новой жизни — гибель старой, воздвижение ГЭС — смерть Матёры.

По отношению к предстоящей катастрофе все персонажи делятся на две основные группы:

1) те, что готовят грядущий хаос и активно содействуют его наступлению (всё начальство, исполнители его воли – «пожогщики», отступник Петруха), а также сочувствующие (Клавка Стригунова) и подневольно соучаствующие (Павел Пинигин);

2) те, что, не имея сил противостоять неотвратимому концу, хотя бы не подвержены всеобщему распаду и хранят верность гибнущему мироустройству (Богодул, Дарья Пинигина и группирующиеся вокруг неё старухи, исполняющие скорее роль статистов, чем полноценных персонажей): центральным здесь является эпизод с побелкой избы, которую Дарья затевает за день до запланированного сожжения оной. 

Случилось что-то страшное со всеми нами, считает Распутин, и это не частный случай, это не просто история деревни, происходит разрушение чего-то очень важного в  душе человека, и для писателя становится  совершенно ясно, что если сегодня можно  топором ударить по кресту на кладбище, то завтра будет можно сапогом в лицо старику.

Старуха Дарья знает, что её избу сожгут — разбирать и перевозить ещё отцом  поставленную избу немыслимо, да и посёлок новый сложен из кирпича, но когда зашёл к ней поджогщик, он застал её с кистью, потому что с утра Дарья белила печь.

— Ты, бабка, в своём уме? Жить, что ли, собралась? Мы завтра поджигать будем, а она белит. Ты что?

— Завтра и поджигай, поджигатель, — остановила его сверху Дарья суровым судным голосом. — И завтри, слышишь, и завтри придёшь поджигать — чтоб в избу не заходил. Избу чтоб мне не поганил. И выйдет оторопевший мужик, услышав этот голос сверху.

Сверху, потому что на столе стоит Дарья, печь добеливая, но ещё потому, что неизмеримо выше она этого мужика, который вечное мужское — создавать, возводить, строить, совершать — сменил на разрушение, на уничтожение. Это мать, Матёра, судит блудного сына, забывшего, для чего предназначен на земле человек.

А сама Дарья вымоет полы, добелив печь, занавески новые повесит, а потом, заметив, как быстро сохнет побелка, подумает горько: «Чует, чё к чему, торопится. Ох, чует, чует, не иначе». И в этот вечер она прощается с избой, с домом, как с живым существом, с родным.

В  сознании  детей Матёры ничто не дрогнет при мысли, что обречен родной уголок. Рвётся связь с землёй, с Матёрой, но рвётся и связь с матерью, и особенно ярко это видим мы в образе Петрухи, деревенского лоботряса, который и имя-то своё — Никита — потерял, откликаясь на прозвище. Сам этот Петруха сожжёт свою избу, чтобы получить страховку, и загорится материнский дом, а он матери отсчитает 15 рублей, чтобы пропить остальное.

Для Распутина совершенно ясно, что крушение, распад нации, народа, страны начинается с распада семьи, и страшно, что и порубщики, и пожогщики — это дети Матёры, дети деревни, как внук Дарьи Андрей, уезжающий строить ту плотину, которая погубит и Матёру, и дом, где он родился.

Так опять, как в повести «Последний срок», рождается в «Прощании с Матерой» тема распадающейся связи поколений. Рвётся та вечная цепочка жизни, где каждый человек является звеном. Павел, сын Дарьи, жалеет мать, понимает её горе, но нет времени, нет сил что-то сделать. А Андрей, его сын, уже и понять не может чувств своей бабки. Автор использует приём параллелизма в раскрытии характеров и нравственных основ героев.

Вот Дарья убирает огород, собирает картошку, хотя Павел твердит ей, что не нужна «эта картоха». Бросить посаженное, посеянное, не довести начатое до конца для Дарьи невозможно. А Андрей, отправившись на покос, вешает косу на берёзу и бежит ягоду брать, а потом уедет, и с горечью отметит Дарья, что внук даже Матёру не обошёл, не попрощался, в дом родной не заглянул.

Порвалась великая цепь, и то, что было естественно для Дарьи, кажется глупостью, деревенской дичью для Андрея.

Переехала Матёра, осталась в бараке до утра Дарья, старухи и мальчик. Утром приедет катер. Финальная сцена явно становится символической: Матёра, окутанная туманом, уходит, исчезает. Если до этого мы видели контраст: твердь — хлябь, земля — вода, то теперь -всё сгинуло в кромешной тьме тумана».

Матёра окружена злом, и когда из этого тумана доносится голос Павла, сына Дарьи, потом голос Петрухи, на катере разыскивающих остров, не откликается ни мать, ни Матёра. «Кругом были только вода и туман. И ничего, кроме воды и тумана».

Зло затопило, захлестнуло добрый, тёплый мир Матёры, скрыло навсегда, как ушёл прежде от нашествия злых сил на дно святого озера Китеж-град. И точно так же, как Китеж является душам светлым и чистым, Матёра живет в сердце.

Последние строчки повести не просто символичны, они рождают необычные ассоциации. « … Сильнее запестрило в окне, сильнее засвистел ветер, и откуда-то будто с под  низу донёсся слабый, едва различимый шум мотора».

Мотор там, внизу, значит Матёра не потонула, а вознеслась? Или нет её больше на этой земле, которая забыла заветы предков, живёт лишь суетными заботами дня и о вечном не думает? Распутин создаёт финал- притчу, которая никогда не знает одного толкования, однозначного ответа, но ведёт прежде всего к осмыслению нравственных основ жизни.

Если жить принципом «после нас хоть потоп», то этот потоп обязательно наступит, причём он сначала смоет в душах что-то очень важное. Если дед  Егор ещё может сказать: «Я здесь хозяин. Я родился в Матёре. И отец мой родился в Матёре. И дед», — то покорителям при роды это ощущение корней, живой связи с миром просто неведомо. Притчевая, символическая основа повести имеет философскую, мировоззренческую почву: рушатся естественные связи поколений, нарастает ощущение утраты вечных ценностей, уходят старики — носители тех традиций, которые воспринимались и как главные, и как бесконечные.

Принять те новые принципы жизни, которые предлагает ход событий, герои Распутина не могут. И не потому, что не хотят жить в кирпичном доме, мыться в ванне и покупать хлеб в магазине, а прежде всего потому, что за эти удобства от них требуют отдать Матёру.

Эти герои Распутина не могут словами сформулировать свои чувства, но мы ощущаем, что гибель Матёры — это разрушение не просто патриархального, старого уклада, а крушение некой  cсистемы, целого мироустройства, Старухе  Дарье просто некому передать всё то, что несёт она в душе.

Так возникает тема почвы и поросли, и она материализуется в образе вечного дерева — лиственницы, которую никто не называл так, но только «царь-дерево», «царский листвень». С каких пор жило поверье, что как раз им, царским лиственем, и крепится остров к речному дну, к одной общей земле, и покуда стоять будет он, будет стоять и Матёра.

Строители сносят деревню, срубают кресты на кладбище, но жителям Матёры нечего им противопоставить, кроме вспышки бессильной злости. А дальше пожогщики выйдут с топором на листвень.

Распутин  увидел трагедию, он очень убедителен, когда, художественно осмысливая происходящее, доказывает, что социалистическая идеология неминуемо ведёт к формированию в людях сознания архаровцев, чей принцип прост: делать всё, за что платят деньги и дают премии.

Для себя они давно сделали вывод: не нужны никакие глупые и бесполезные разговоры о почве, корнях, доме, нужно урвать и бежать дальше, страна большая, на наш век хватит, а после  нас… Что противостоит этой нехитрой и подлой, бесчеловечной идейке?

Распутин выстраивает в ситуации исчезновения (или, по крайней мере, размывания) системы ценностей свой особый нравственный мир, противостоящий и начальству, задумывающему великие преобразования, и архаровцам, их осуществляющим.

Лишившись нравственных корней своих предков, не принимая новые представления о жизни, старуха Дарья и другие герои Распутина создают в противовес, в противопоставление новой цивилизации языческую по своей сути систему мироздания и мировоззрения. Входят в душу древние, из сказок, из песен, преданий образы, мысли, идеи, и листвень становится символом деревни, он держит её.

Больше Дарье опереться  не на что, поэтому этот мир обречён. Нет той идеи, которая объединит поколения, нет тех вечных ценностей, которые дадут нравственную силу и стойкость…

5 / 5. 1

.