0
(0)
«Знаю, что имя мое после меня

будет счастливее меня,

и потомки тех же земляков моих,

может быть, с глазами, влажными от слез,

произнесут примирение моей тени … »

Гоголь

Ты смеешься, а я плачу, великий мой! ..

Т.Шевченко. «Гоголю»

«Ты» и «Я» — Гоголь и Шевченко — два гения,  что творят вместе целостность в развитии украинской духовности и в развитии национальной литературы одного отрезка исторического бытия народа. И не только в смысле «ты смеешься, а я плачу», то есть эмоционального отношения к действительности, а в сути преобразующей и народотворческой. Странно «плакал» Шевченко и удивительно «смеялся» Гоголь. Шевченко слезой выжигал национальную вялость, безразличие, интеллигентскую высокомерие, слезно молил Бога слить в синее море «кровь враждебную», хотя никто еще не объяснил, о чей крови идет речь и в буквальном ли смысле говорится о крови.

Гоголь горьким смехом своим побудил неприязнь и враждебность «всех сословий». Шевченко увидел сам и показал другим, что «Украина сиротой над Днепром плачет», а Гоголь в отчаянии восклицал: «Мать моя! Пожалей своего бедного сына. Где ты?» — И, не находя ответа, уже родной матери ревностно клялся, что его «сердце всегда остается привязанным к священным местам родины».

С Украиной Гоголь связан не только сердцем, его сыновней любовью и желанием добра, но и всем творчеством, большей частью непосредственно, меньше — опосредованно. Шевченко, Кулиш, а позже и Драгоманов, последовательно считали его украинским писателем, который писал на русском языке.

Мы назвали статью «Гоголевский период украинской литературы» не в противовес известным «Очерках гоголевского периода русской литературы» М.Г.Чернышевського, а для созвучности, так и мы должны утверждать, что Гоголь — один из крупнейших украинских писателей, которые разбудили «у нас осознание нас самих «, — как Шевченко, так и Гоголь.

Гоголевский период — это обусловлено историей время украинской литературы, когда она еще активно создавалась в иннациональних формах, на разных языках. И все же многоязычие или разноязычие отходила в прошлое.

В первой половине XIX в., В которую полностью укладывается творчество Николая Гоголя, завоевала право стать литературным языком- живая народная речь. Но еще интенсивно продолжалось творчество украинских писателей на русском языке. После появления «Энеиды» (1798) Котляревского и даже Шевченко «Кобзарь» (1840) русский язык оставался языком украинской публицистики, науки, литературоведения. Русскоязычная традиция в украинской литературе, собственно, завершается повестями Николая Гоголя и романами Михаила Старицкого. Издание русскоязычных повестей Николая Гоголя в воссоздании их на украинском языке выпадает из практики переводов мировой классики в Украине. Это, как отмечал Е.Маланюк, скорее «видреставрування, а не перевод, потому что речь идет о произведениях украинского писателя, который писал на русском языке и через нее послужил на развитие русской литературы. То, Гоголь одновременно входит в контекст двух культур — украинской и русской, а шире — в контекст мировой литературы, которую он обогатил так же, как и две национальные.

Так исторически сложилось, что безгосударственная украинская нация вынуждена была работать в пользу государственных наций, в состав которых последовательно входила после татаро-монгольского погрома в 1240 году и полного упадка Руси, Русской земли (так официально в Средневековье называлась наша страна).

В XIX в. российская историография создала метафору Киевская Русь, а в последние десятилетия имперская идеология способна на еще один фальсификат — «древнерусское государство с центром в Киеве». Фальсификат, ибо никакой «Древней Руси» на берегах Днепра никогда не было, да и само понятие «России» как государства — изобретение царя Петра в XVIII в

После вхождения Литвы вместе с Белоруссией и Украиной в состав Королевства Польского формируется совместный польско-украинский культурный контекст, в том числе и литературный. Павел Русин, Георгий Тычинский, Григорий Чуй, братья Озимкы (Зиморович), Станислав Ореховский, Себастьян Кленович, Адам ЧАГРОВСКИЙ, Иосиф Верещинский, Мартин Пашковский, Даниил Братковский, Афанасий Кальнофойский, Лазарь Баранович и десятки других украинский, а особенно те, которые получили европейское латинский образованность, писавших на латинском и польском языках. И все же они оставались патриотами Украины и в своих латиномовних или полономовних произведениях писали о том же, о чем пели в украинских народных думах и исторических песнях кобзари. Сегодня мы переводим латиноязычный произведения на современный украинский язык и возвращаем в собственный литературный актив, воспроизводя истинную картину истории украинской литературы и ход литературного процесса ХV-ХVПИ веков.Со второй половины XVII ст., То есть после пресловутой Переяславского соглашения 1654 года, начал формироваться общий русско-украинский контекст. Лучшие литературные и научные силы Украины были взяты русскими царями в Московию, чтобы поднимать из азиатской забитости северного соседа, который уже нарастил физические бицепсы, но чувствовал интеллектуальную и культурную ущербность, сталкиваясь с европейскими народами. Украинский Иван Федорович (Теодорович), названный «печатником Москвитии Иваном Федоровым», вынужден был, спасая жизнь, бежать из Москвы от дикого толпы считал волшебством выданную им первую печатную в Москве книгу. Некоторые гравюры ему удалось спасти и вывезти обратно во Львов, а типография и всю утварь были погромлен и сожжены. Такой была Москва в XVI в.В XVII ст. из Украины в Московию — воспитывать царских детей, вводить образование, книгопечатание, переводить церковные книги — отправились Симеон Полоцкий, Епифаний Славинецкий, Дамаскин Птицький, Арсений Сатановский. После открытия в 1700 году Московской академии протяжении следующих сорока лет все ее ректоры, префекты, профессора были воспитанниками Киево-Могилянской академии. Работать на русскую культуру из Украины ушли Стефан Яворский, Феофан Прокопович, Дмитрий Туптало, Максим Березовский, Дмитрий Бортнянский, художники — Владимир Боровиковский, Дмитрий Левицкий, а дальше — Василий Рубан (1742-1795), Василий Краеугольный (1781-1825), Федор Глинка (1786-1880), автор текстов известных песен «Вот мчится тройка удалая», «Не слышно шума городскому», стихов о запорожцев и романа о Богдана Хмельницкого; Василий Капнист (1756-1823), автор комедии «Ябеда», и » оды на рабство «, который в 1791 году по поручению украинских патриотических кругов просил в Берлине прусской помощи на случай, если Украина восстанет против России. Капнист был первым, кому пятилетний Николай Гоголь прочитал собственные стихи, после чего Капнист сказал его родителям: «Из него будет большой талант, только судьба послала ему в наставники учителя-христианина». Названы художники, как и множество других, творили как украинским, так и российскую культуры.Отдельной строкой хотелось бы сказать о классиках русской литературы, вышедших из Украины, но уже непосредственно на него не работали:

Федор Достоевский (отец которого был греко-католическим (!) Священником) Петр Чайковский (из казацкого рода Чаек) Антон Чехов (Чех) Владимир Короленко, Дмитрий Мережковский (из рода Мережко) — его фамилия россияне часто брали на насмешки, никак НЕ второпаючы значение корня «сетка»; Константин Бальмонт (внук украинского казака Григория Баламута, что получил от Екатерины II дворянство за военные победы) Владимир Маяковский (до сих пор многим в Украине известные популярные когда-то его строки: «Товарной москаль, на Украйну шуток не скаль ») Максимилиян.Волошин, Анна Ахматова (из рода Горенко) и многие другие.

Такова была тогдашняя реальность, и это немного более широкую историческую справку мы подаем, чтобы убедительно доказать, что украинский писатель и классик русской литературы Николай Гоголь не является ни случайностью, ни исключением.

Украинская литература чужда русским, языком создавалась до второй половины XIX ст. Русском языке создано немало повестей Григория Квитки-Основьяненко; русском языке Евгений Гребенка писал знаменитый романс «Очи черные», а также исторические повести; первую редакцию «Черной рады» Пантелеймон Кулиш опубликовал на русском языке, и даже Тарас Шевченко две свои поэмы, все повести и «Дневник» писал на русском. Правда, русскоязычные повести и «Дневник» Шевченко — исключение. Дело в том, что через несколько лет после ссылки, за притязаниями друзей поэта, с него был снят запрет рисовать и писать на русском языке, но оставлено в силе запрет писать по-украинском. Поэтому Шевченко открыто пишет на русском языке, одновременно создавая «захалявные» поэзии украинскую. На русском языке написаны романы Михаила Старицкого «Богдан Хмельницкий» и «Разбойник Кармелюк».Так, гоголевский период — это время активного становления украинской литературы на русском языке. Он начался задолго до появления Гоголя и завершился вскоре уже после него. Но вершинным достижением его есть русскоязычная творчество гениального сына украинского народа Николая Гоголя.А ведь оказывалась не просто украинская стихия, а украинский патриотизм в творчестве Гоголя? Была у него сыновья любовь, что делает писателя подвижником национальной идеи, в нашем случае украинский, а не российской?В сборник «Миргород» Гоголь взял эпиграф из записок одного путешественника: «Хотя в Миргороде выпекают бублики из черного теста, но довольно вкусные». Эти слова перекликаются с высказыванием о дыме отечества, который всегда сладок и приятен. В родном Миргороде для Гоголя бублики вкусные даже из черного теста. А сколько ностальгии по родной земле, ее красотой и людьми в «Старосветских помещиках», не говоря уже о «Тараса Бульбу». Эти произведения написаны в то время, когда Гоголь делал невероятные усилия, чтобы добиться назначения Михаила Максимовича на должность ректора только что открытого Киевского университета, а самому занять кафедру мировой истории: «Бросьте, наконец, эту Кацапию и езжайте в Гетманщину. Я сам думаю это сделать … Если хорошо подумать, то какие же мы дураки есмь! Зачем, для кого жертвуем всем? Поехали! .. » [4] Довольно странные настроения для классика русской литературы, как пытаются убедить нас российские ученые, очень любил Россию.

«Теперь я засел за историю нашей единственной (здесь и далее подчеркнуто наши. — В.Я.), бедной Украины. Ничто так не успокаивает, как история. Мои мысли начинают литься тише и стройнее. Верится, что я напишу ее, что я скажу многое, о чем мне не говорили … » И снова через полгода: «Туда, туда! В Киев, к старому прекрасного Киева! Он — наш, он не их — правда? Там, или вокруг него, происходили события нашего прошлого …» (К М.Максимовича. 20.12.1833) [5]. Чей же это — «наш» и «их»? Кому так настойчиво не хотел отдавать свой Киев «классик русской литературы»? Россиянам? России? Странная, мягко говоря, позиция «великого русского сердца».

Или аргументируют эти мысли Гоголя утверждение русского религиозного мистика Василия Розанова: «Гоголь был и всегда хотел быть только русским поэтом, созерцая малороссийство свое, как зрелый человек смотрит на свое детство. Более действительно, как» московськисть «Руси, так и» украинство «южной части ее суть лишь древние, детские и подростковые фазы ее роста, которым принадлежит упоминание, принадлежат песня и сказка, а не заботливая серьезная действительность … Великий Гоголь вывел малороссийский народ на общероссийский путь жизни, сознания и речи: вопросы, им решенного, им обращенной к северу, не перевиришиты и не повернуть в другую сторону … Его великому русскому сердцу они наносят неописуемых образ «[6].

Сколько здесь шовинистического украиножерства, сколько попытка выдать желаемое за действительное. Что-то не то нашептали духи «религиозной мистику» Розанова. История посмеялась над подобными «оракулами». Не стало благом для украинского народа, Гоголь вывел «на общероссийский путь жизни». (Мистик Гоголь сказал, что это, скорее, наказание Господне, ибо Россия на долгие годы оторвала Украину от европейского пути, которым Украина всегда шла, собственно, до начала XVIII в., К поражению Ивана Мазепы). Пожалуй, вернее было бы утверждать, что Гоголь сделал добро для обоих народов тем, что вывел в мировую культуру, мировую литературу.

А что думал сам Гоголь о своей русскость? В письме к писательнице и своей приятельницы Александры Смирновой 24 декабря 1844 Гоголь объяснял, — правда, зная, что все, написанное им, могло быть использовано против него, с определенной «дипломатичностью»: «Скажу вам одно слово относительно того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, было одно время предметом ваших размышлений и споров с другими. На это вам скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянином перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро наделены Богом, и, как нарочно, каждая из них в отдельности имеет в себе то, чего нет в другой ».Вопреки официальным идеологам России Гоголь говорит о украинскую и русских как о двух разных народах, со своим бытом, своей историей, отдельными характерами и психологией, и говорит о них, как о равных. Это противоречило основной идее самодержавия — идеи «официальной» народности, которой провозглашалась русская народность, а все остальные — ее видчахнутимы ветвями должны срастись на «единонеделимому» стволе Российской империи.Гоголь признавался той же Смирновой, что во Франции познакомился с новыми людьми, от которых он никогда не слышал «упреков в сокровенности и невидвертости». Итак, упреки же звучали, недосказанности некоторых раздражали. Все это родило проблему — загадку Гоголя. Окружение вокруг него поляризувалося на сторонников и противников, начались долгие поиски «ключа» к разгадке Гоголя. [7]А разгадка, на наш взгляд, в его «украинской душе», в его украинском патриотизме, признаваться в котором было проявлением крайней неблагонадежности, а такой репутации, в отличие от Шевченко, он тщательно избегал, зная последствия и боялся. Во время учебы в Нежине (1821 -1828) произошло восстание декабристов (1825). Во всей творчества Гоголя — ни одного упоминания об этом. Польское восстание 30-х годов — ни одного упоминания. Приговор 1847 года Кирилло-мефодиевца и ссылки Шевченко, Костомарова, Кулиша, Гулака — никакого упоминания и высказанного отношения — ни положительного, ни отрицательного. И в то же время: «Наша Украина звенит песнями». «Теперь я засел за историю нашей единственной, бедной Украины», судьбой которой сокрушался и переживал всю жизнь, а не только в ранний период творчества.

Незадолго до смерти в письме Жуковского, который, кстати, принимал живое участие в выкупе Шевченко из крепостничества, Гоголь выразил уверенность, что потомки земляков сделают его имя счастливее, чем он сам, узнают и поймут те недоговоренности и тайны, которые вытворились между ним и его тенью (есть его произведениями). Поймут и плакать (см. эпиграф к статье).

Отгадку таинственности трагедии Гоголя и нахождение отмычки к секретам его творчества нужно, в значительной мере, искать в Украине. Вчитаемся, в каком контексте и когда Гоголь употребляет понятие «Русь» и «Россия». Кажется, в одном случае он не отождествляет их. И даже когда «Мертвые души» называет «русской поэмой», то все же не «российской». Где у Гоголя есть понятие «Русь» или «Русская земля», там есть и Украина. Где Россия — там только Россия.

Бинарную оппозицию «родина» — «чужбина» у Гоголя и Шевченко очень тонко заметил Юрий Барабаш, выяснив, что «ностальгия стала общим лейтмотивом петербургского периода их жизни», что именно Петербург обоим открыл глаза на Украину, пробуждал и обострял национальную память » пять, способствовал национальной самоидентификации Гоголя и Шевченко.

Разумеется, оппозиция «родина» — «чужбина» у Гоголя предстает по-другому, чем у Шевченко. Тяга к родной Васильевки, Киев, Украина, повышенный интерес к национального быта, традиций, песен, баек, героических подвигов предков, чего он не нашел в «северной Пальмире», которая для него — «чухонська сторона», «пространство высохшего болота». «Что же, едешь или нет? — Спрашивает Гоголь Максимовича. — Влюбился же в эту старуху Москву, от которой, кроме щей и мата ничего не услышишь «. Но империя не позволила Гоголю выехать к вновь Киевского университета, а назначила его адъюнкт-профессором всеобщей истории Петербургского университета. И Гоголь увял .

Именно в это время он начинает работу над «Мертвыми душами». Поэма покоробила не только Россию, но и Украину. На козлах украинским экипажа сидели те же Собакевич, Ноздрев, Манилов, и кого можно догнать и перегнать с такими «джигитами» во главе? Да и имена их добытые где-то из казацкого запасника прозвищ — Собака, Ноздря, Мана, Коробочка/

Гоголь не мог ни в России писать о России, ни в Украине об Украине. Империю охватила ночь, мрак, а художнику нужно было светлый фон, на котором русский ночь увиразнювалася бы контрастами. И за такой фон он выбрал Европу — Италию, Рим, «родину его душе». Об Украине он мог писать и в России, поскольку она была ярким фоном для просветления истории своего народа, для сравнения: такие мы были и вот такими стали, были Тараса Бульбы, а стали Иванами Ивановича и Ивана Никифоровича. Гоголь поднял в глаза украинским господам зеркало, но, увидев в нем собственные рожи, оно начало жаловаться на зеркало.Загадку Гоголя видели и в стиле его письма. И здесь разгадка в Украине. В России он говорил на языке образов, суть которых часто удавалось выяснить даже профессиональным критикам. Это был язык барочная — такая естественная для человека, получила образование в Украине. Он говорил символами и эмблемами, аллегориями. И если его «Мертвые души» — универсальная аллегория, то все предыдущие произведения, как украинская, так и российской тематики, — это промежуточные аллегории, эмблемы, отдельные штрихи к «Мертвых душ». Гоголь искал универсальный образ и нашел его. Мы можем говорить о различной мере таланта и его разнонаправленность, но художественное мышление Гоголя, как и Сковороды ли Котляревского, сформированное барочной эстетикой и поэтикой. И если под этим углом зрения посмотреть на художественную практику Николая Гоголя — перестает существовать еще одна «загадка».Если говорить о стиле языка Гоголя, интонационные особенности его речи, то они истинно украинский, и недаром писатель жаловался на недостаточное знание русского языка. И озлобленные критики Гоголя — Булгарин, Сеньковський, Полевой — почему-то советовали прежде всего «подучиться русской грамоте». (Кстати, уже почти полтора века существует легенда, что свои первые произведения Гоголь писал на украинском языке, а потом уже переводил их на русский, и где-то в каких-то архивах еще, наверное, можно встретить соответствующие рукописи. Однако никаких документальных подтверждений до сих пор не удалось навести некому.)Но, кроме языкового стиля писателя, есть еще и стиль человеческой души и стиль целостной творчества, следует из этой души. И каким разным не был бы творческий стиль Ивана Котляревского, Тараса Шевченко и стиль Николая Гоголя, является фактор, который объединяет их непохожесть в национальную целостность. Речь об их украинский патриотизм. Однако у Гоголя он особенный: это, прежде всего, утверждение уважения украинским душе своей как национального феномена, Гоголем же и открытого. И неважно, это идиллические «Старосветские помещики», или героический «Тарас Бульба», или фантасмагорический «Вий» или «Ночь перед Рождеством».

Вот Хома Брут осматривает мертвое лицо Сотникивну и начинает чувствовать, как болезненно вякает его душа. Для его душевного состояния Гоголь находит такое сравнение: «… как будто среди вихря веселья и метели танцоров завел бы кто песни о порабощенный народ». Не правда ли, странное сравнение, но оно единственно верное, ведь речь идет о порабощенную украинскую душу. И рефреном звучат Хомы слова: «Но что бы же то за казак меня был, если бы я испугался».

Даже Андрей Бульбенко, оправдывая перед прекрасной полькой свою измену общества, отца, родины, так объясняет свое состояние: «Отечество — это то, чего ищет душа наша, что милее для нее всего …» А казацкий полковник Тарас Бульба, который не хотел верить в измену родному сыну, уверен, что Андрей «продал веру и душу». Итак, измена Родине — это продажа украинской души.

Хома Брут погибает от нечистой силы, которая нашла оседлость в украинском храме. И хотя сюжет «Вия» — за пределами возможного, истина просматривается достаточно отчетливо. Дети бывшей казацкой старшины (ведьма — Сотникивна) заполонили украинские храм, как храм души, разной чертовщиной. Хома Брут, по Гоголю, не так великий грешник, как наивный Хитрик и крутой, погибает в божьем храме, в украинской святыни. Действительно, есть над чем задуматься.

Старина, идиллическая патриархальность Украина — это гоголевская маска, искусно навязанная на острые и жгучие проблемы современности вуаль. «Какая радость, какое буйство охватывает сердце, когда услышишь о том, что давно-давно — ему нет ни года, ни месяца — происходило на свете А еще как приплутаеться какой-то родственник, дед или прадед, — тогда только рукой махни. И кажется, что точно сам все это делаешь, будто залез в прадедовскую душа или прадедовская душа неистовствует в тебе «(» Пропавшая грамота «). Гоголь имел гениальную способность и в прадедовскую душу залезть, и пустить ее к себе — возможно, это была душа предка Остапа Гоголя, казацкого полковника, сподвижника и «правой руки» замученного царем гетмана Петра Дорошенко, потому что слишком сильно бушевала она в писателю.

Даже в Инти Гоголя неистовствовала предков душа, Если не казацко или благородного родственника, то, возможно, самого Сковороды, ибо Гоголь, как он, смертельно боялся этого высокого человеческого чувства. Любовь Гоголь называл «первым благом в мире», но за всю свою жизнь так и не пережили любовного чувства и за это благодарила судьбу. Когда товарищ Гоголя по Нежинского лицея Данилевский написал ему о своей влюбленности, он ответил: «Прекрасно понимаю и чувствую состояние души твоей, но самому, благо, не Пришлось пережить. Я так говорю «спасибо», что это пламя превратило бы меня в прах в одно мгновенье «.Свою «любовную идеологию» Гоголь воплощал в образах. Так, в «Тарасе Бульбе» Андрей фактически погибает в пламени своей демонической страсти к прекрасной польки, оказывает измене, что не родительского прощения. Удивительная красота польской воеводы оказалась сильнее веру, честь, казацкой братство, семью. Дыхание красоты здесь разрушает моральные устои, она — аморальна. К этому выводу подводит нас не только образ Андрея. В повести «Вий» псарь Микита сгорает от любви к Сотникивну-ведьмы в образном смысле, а буквально: «Когда однажды пришли на конюшню, то вместо него лежала пепла кучка да пустое ведро: долой сгорел, сам сгорел». Да и «философ» Хома Брут, повозившись на своем хреб ведь-барышни, в конце погибает. Образ барышни-Сотникивну, очевидно, символический, это знак времени, Сумасшедшая сила, испепеляет и псаря, и философа, загаживают православный украинской храм всякого чертовщиной и превращает его в руины.После пребывания 1833 года в родной Васильевке Гоголь вывоз столько творческих намерений и замыслов, переживший вскоре своеобразную кризис от наддостатку размышлений и сюжетов. Наступает новый этап творчества, ее Взлет и расцвет. Перо наталкивается на такие места, Которые угрожают проблемами с цензурой.На наш взгляд, дальнейшее творчество Николая Гоголя отличается преимущественно рассказчика. Лукавый, с прищуренным глазом, хитрецах руды Панько уступает место таинственном, загадочном, до конца не понятном и разрушительно в высмеиваниы — Николаю Гоголю. Маску снят, унесло поднятий, правда, поднятий и щит.

«Вечера на хуторе близ Диканьки» Россия до конца не ясна. Вот что у них Увидел, скажем, Пушкин: «Все очень обрадовались этому живому описанию проникнутого пением и танцами племени … Этой веселья, простодушной и вместе лукавой …» И все.

Шевченко тоже буркнул на «Вечера», назвал их в «Дневнике» «малороссийским анекдотами», а силу Гоголя Увидел в сатире. На самом же Гоголь и в «Ужин», и во всей дальнейшей творчества разрабатывает ту же тему, только разными способами: его интересовало одно — «вторжение демонически сил в жизнь человека» (К.Мочульський), а вот себя добавим — и в жизни народов, в частности народа украинского (русского) и русского.

В «Тарасе Бульбе», как и в «вие», чувство обреченности, безысходности становится определяющим. Оно углубляется в «Арабеска»; сходит с ума и погибает художник Чертков в «портрете»; сходит и перерезает себе горло художник Пискарев в «Невском проспекте»; сходит чиновник Поприщин в «Записках сумасшедшего». И из всего этого горький гоголевского возглас: «Боже, грустна наша Россия!». А в Украине-Руси взывал: «Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какой непостижимый связь затаился между нами Почему глядишь ты так, и зачем все, что есть у тебя, направило меня полные ожидания очи? ..»

Но не так уж и молчаливо, хотя и затаенно, смотрела в глаза Гоголя мыслящая Украина-Русь. Еще раз напомним читателям, что Русь по Гоголю — это Украина, потому что когда в «Тарасе Бульбе» он говорит о «русском характере» героя, то очевидно речь идет не о «российский» характер. И в этом Гоголь последовательный удивительно. Уместно здесь напомнить, что девятнадцатилетний Гоголь уезжает в Петербург с намерением «схлопотать Малороссии увольнение от всех налогов», и, как видим, он всегда чувствовал на себе взгляд Украины. Но главное: не отводил от нее Своих глаз.

Кроме бесовской силы, что из всех щелей вылезала и перла на отдельного человека и Отдельные народы, Гоголь неожиданно нашел еще одну среду зла человеческого — любовь и красоту. Любовь трагическая, а красота, по Гоголю, двусмысленная. Как романтик, он, с одной стороны, подняв на пьедестал красоты любовь и женщину, а с другой — глубоко осмысливала проблему зла в любви и красоте, зла, что ведет к смерти, о которой он скажет: «Не может быть ничего торжественнее смерти» .

В повести «Ночь перед Рождеством» черт хочет мстить кузнецу за его искусство. Загадку искусства Гоголь решает, как загадку красоты. Гоголь признает и утверждает две действительности — действительность искусства, мечты, идеала, воображения и реальность жизни — «ужасную действительность». И когда он анатомирует пером писателя эту «ужасную действительность», чтобы добыть из нее средствами искусства слова прекрасного человека, в конечном счете находит гидомирну чудовище. Две действительности входят в непримиримое противоречие, и Гоголь веру, что сможет повлиять на вторую действительность средствами первой. Наступает глубокое разочарование, уныние. Намерение найти во второй части «Мертвых душ» если не прекрасного человека, то хотя приличную, не был реализован. Писатель понял, что изменить Россию с моральной точки зрения средством мощного смеха ему не удалось. Он впадает в мистику, меняет жанр повести на жанр проповеди и начинает искренне верить, что мощный барочный жанр проповеди может обеспечить моральное перевоспитание. Это была еще одна иллюзия Гоголя, порожденная наивной верой в свое божественное предназначение склонить Россию к покаянию.Вот строки из письма Гоголя к Щепкину после постановки «Ревизора»: «Все против меня. Малейшая тень истины — и против тебя восстают, и не кто-то один, а целые сословия ».«Ревизор» возмутил Россию, и 1836 года Гоголь покидает ее. Он едет в Европу, где проводит почти пять лет. Но в конце 1841 года Гоголь возвращается в Россию, чтобы издать «Мертвые души», и снова бежит от нее на целых пять лет, живя преимущественно в Риме. С расстояния он чувствовал Россию точнее и острее, вплоть до нервных потрясений и бросание в крайности в последние годы его жизни. Гоголь, как и Шевченко, провел в России, в Петербурге, около пятнадцати лет. Шевченко сквозь решетку мерещился садок вишневый коло хаты в Украине, а Гоголь, созерцая Неву, видел удивительный Днепр могучий своим Широм, который и до половины не каждая птица может преодолеть. Романтические видения и гиперболы двух гениев народа соизмеримые по силе любви к Украине. Шевченко показал, кто Украины душит и распинает; Гоголь показал, кого в Украине бьют.Шевченко жандармы по приказу царя отправили на десять лет в Оренбургские степи тянуть солдатскую лямку, а Гоголь около пятнадцати лет провел в Европе, где отогревал душу, и даже сам царь занимался его зарубежным бытом, особенно во время поездки к Святым местам. Это то, что отличало Шевченко и Гоголя.

Когда умер Гоголь, многим казалось, что он в летаргическом сне, с улыбкой на устах и приплюснутым правым глазом. (Существуют также полуфантастические рассказа: будто при перезахоронении бренных останков Гоголя было отмечено, что крышку его гроба изнутри поцарапано и поврежденные, а тело лежало вниз, и этот факт словно подтверждает версию о летаргическом сне писателя; будто он, проснувшись, делал отчаянные попытки спастись. ) Впрочем, мистический туман вокруг Гоголя никогда не рассеивался, и, возможно, только на родной земле душа его по-настоящему проснется с летаргии и безошибочно, как Вий, укажет: вот они, те, что принимают невесть какие бусурманские обычаи, сторонятся родного языка, предают братство, веру, родину — вот они! — «Родители отечества чужого», подлые рабы и холуи.

Ведь по всей сути Гоголь — наш, украинский, и в его произведениях сконцентрировано мощная духовная сила, огромная жизненная энергия.

0 / 5. 0

.