Язык романа «Отцы и дети»

Как один из величайших стилистов в мировой литературе, Тургенев тщательно заботился о художественной отделке своих произведений,
завершенности их формы. По воспоминаниям современника, «один из главных упреков, которые он делал в то время молодым писателям, относился к пренебрежению формой, к неряшливости языка. По поводу неудачных выражений он мог возмущаться и негодовать, как будто дело шло о настоящем преступлении».

Особенно взыскательным мастером Тургенев был в области языка художественного слова, добиваясь его точности, ясности, музыкальности, всегда сдержанный в своих выражениях, умеющий подчас одной фразой создать определенный образ или настроение.

Другим источником тургеневского языка была живая разговорная речь. В практику литературной речи, вслед за Гоголем, Тургенев
обильно вводит разговорный язык русской провинции, подвергая его элементы художественной обработке. Однако основой тургеневского
языка является язык культурной части русского общества его времени.

Социально-идеологический принцип изображения Тургенев провидит и в речевых характеристиках персонажей «Отцов и детей». Речь
Базарова лишена каких-либо условностей, поражает своей простотой, резкостью и определенностью суждений, прямотой выражения. В ней
нет никаких украшательств, подчеркнуто вежливых оборотов. В язык Базарова, с одной стороны, входят различные термины и выражения,
связанные с его специальностью, а с другой — русские народные пословицы и поговорки.

Базаров терпеть не может никаких красивостей в речи. Его пожелание Аркадию: «Друг мой, Аркадий, не говори красиво» — стало крылатой фразой. Напротив, язык Павла Петровича — это язык аристократа, великолепно владеющего французским языком, любящего изысканные, нередко переходящие в манерность выражения и обороты.

На фоне базаровского языка речь Павла Петровича кажется старомодной, архаичной. Тема двух поколений, «отцов и детей», проходит и
в языке других персонажей романа. Тургенев борется против всякой аффектации, риторики, украшательства, напыщенности и манерности
в литературном языке.

Вслед за Пушкиным Тургеневу суждено было упрочить славу русского языка, одного из самых сильных и самых богатых живых языков мира. Основным требованием к языку для Тургенева было стремление к точному выражению истины, реальной жизни и сложнейших душевных
переживаний героев. «Художественная отделка, — писал об «Отцах и детях» Писарев, — безукоризненно хороша; характеры и положения,
сцены и картины нарисованы так наглядно и в то же время так мягко, что самый отчаянный отрицатель искусства почувствует при чтении
романа какое-то непонятное наслаждение».

В романе «Отцы и дети» описание внешнего облика персонажей, обстановки, вещей, картин природы в основном дается самим писателем. Его речь отличается широким лексическим богатством и разнообразием, точностью, а также стройностью, изящностью построения фраз, гибкостью, горячим лиризмом. В авторском языке до минимума сведены архаические, иностранные слова, широко использована бытовая, научная, политическая и философская лексика.

Создавая портрет персонажа, Тургенев стремился дать не только внешнее представление о типе, но также указать и на особенности его
движений, поступков, взглядов, мимики, жестов и языка. Подбирая слова, соответствующие характеру персонажа, он добивался того, что читатель как бы ощущает его, видит. Язык персонажей романа «Отцы и дети» отличается резкой индивидуализацией, отражает их духовный
мир.

Политические убеждения Павла Петровича и Базарова весьма отчетливо проявляются, прежде всего, в спорах, в речи. Речь Кирсанова-старшего отличается строгой логичностью, отвлеченностью в суждениях от реальной действительности обилием иностранных слов,
произнесенных по-русски и по-французски (в зависимости от обстоятельств), острым полемическим задором. С презрением, желчным сарказмом говорил он о «нигилистах».

Осуждая современные веяния, он защищал старое. «Мы, люди старого века, — говорил он, — мы полагаем, что без принсипов (Павел Петрович выговаривал это слово мягко, на французский манер, Аркадий, напротив, произносил «прынцип», налегая на первый слог) … ступить, дохнуть нельзя».

Вместе с тем, как старый аристократ, он не считал для себя обязательным придерживаться норм русской грамматики, установившегося
русского произношения. Так, он спрашивал Аркадия: «Базаров, собственно, что такое?» Узнав, что он нигилист, Павел Петрович тут же уточняет, что такой человек «ничего не уважает». Кирсанов-старший считал своим достоинством произносить «эфто», вместо «это», «германцы», вместо «немцы», «Гетте», вместо «Гете» и т.д.

Он свободно владеет французским языком и пользуется им в тех случаях, когда не может вдруг подобрать подходящее русское слово или слова для точности выражения мысли: « … без чувства собственного достоинства. .. нет никакого прочного основания общественному зданию».

Так же Кирсанов-дядюшка пользовался английским языком. Покидая Россию, он с глубоким вздохом сказал: «Будьте счастливы, друзья мои! Farewell». И после этого Тургенев добавляет от себя: «Этот английский хвостик прошел незамеченным, но все были тронуты». Павел Петрович был удивительно чуткий к тону речи. Его раздражали смелые, грубые, почти дерзкие ответы Базарова.

Любезность, мягкость, осторожность сказывается в речи Николая Петровича. «Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами, — говорил он Базарову, стремясь несколько смягчить начавшееся обострение, — и ваше мнение узнаем, и свое выскажем. С своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками. Я слышал, — переводя разговор на другую тему, продолжал он, — что
Либих сделал удивительные открытия насчет удобрения полей. Вы можете мне помочь в моих агрономических работах: вы можете дать мне
какой-нибудь полезный совет».

Базарову он, например, говорит: «Душевно рад», «позвольте узнать ваше имя и отчество», «надеюсь, любезнейший Евгений Васильевич,
что вы не соскучились у нас?» В речи Аркадия чувствуется, с одной стороны, юношеский задор, подражание «нигилисту», стремление несколько приподнять себя; с другой — болтливость, неуравновешенность, страсть к красивой фразе.

В языке Базарова сказывается остроумие, смелость, научная терминология, резкость суждений, некоторая грубоватость, «почти дерзость». В жестоком споре, в котором Павел Петрович, ссылаясь на прошлое, пытался убедить Базарова в ошибочности его взглядов, последний спокойно, но смело сказал, обобщая: «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, … сколько иностранных … и бесполезных слов!

Русскому человеку они даром не нужны». В его языке чувствуется категоричность суждений, напоминающих формулы. Таковы, например:
«Природа не храм, а мастерская и человек в ней работник», «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», «Любовь — форма, а моя форма разлагается», «Попал под колесо- туда и дорога», «Рафаэль гроша медного не стоит» и т.д. Конечно, здесь далеко не все правильно.

Резкие, бесцеремонные оценки давал Базаров Николаю Петровичу, Павлу Петровичу, Аркадию, Одинцовой, Ситникову, Кукшиной и некоторым другим, что нередко приводило к обострению взаимоотношений с ними. Есть в языке Евгения и ласкательные, уменьшительные слова, как, например, местечко, наследничек, братец, мужички, песенка, денек, которые, очевидно, были привиты ему той средой, в которой протекало его детство.

Ярка, своеобразна речь Василия Ивановича. По его языку нетрудно узнать, что он учился медицине, изучал латынь, кое-где и кое-что видел. Внимательный к новому, оригинальному, Базаров-отец старался воспринимать все то, что его интересовало. Правда, в его старческой
памяти многое уже забылось, смешалось с другим и потеряло точность, когда он выражался. Так, о своем сыне он сказал: «Ну, красавчик не
красавчик … а мужчина, как говорится: оммфе» (вместо homme fait- настоящий мужчина); себя он рекомендует просто: «отставной штаб- лекарь, волату» (вместо voila taut) и т.д.

Неряшливость, рассеянность и несерьезность Кукшиной проявились, прежде всего, в ее языке. Тургенев так писал о ней: «Госпожа
Кукшина роняла свои вопросы один за другим с изнеженной небрежностью, не дожидаясь ответов; избалованные дети так говорят со своими няньками».

Итак, в языке персонажей Тургенева сказывается ярко выраженная их индивидуальность, широта или немощность духовного развития,
их интересы, наклонности и т.д. В романе нет тяжелых, осложненных фраз с периодами и множеством придаточных предложений, как у Толстого. Проза Тургенева музыкальна, ритмична.