Анализ стихотворения «В тихий вечер на распутьи двух дорог»

ФЁДОР СОЛОГУБ (1863–1927)

В тихий вечер, на распутьи двух дорог
Я колдунью молодую подстерёг,
И во имя всех проклятых вражьих сил
У колдуньи талисмана я просил.
Предо мной она стояла, чуть жива,
И шептала чародейные слова,
И искала талисмана в тихой мгле,
И нашла багряный камень на земле,
И сказала: «Этот камень ты возьмёшь, —
С ним не бойся, — не захочешь, не умрёшь.
Этот камень всё на шее ты носи,
И другого талисмана не проси.
Не для счастья, иль удачи, иль венца, —
Только жить, всё жить ты будешь без конца.
Станет скучно, — ты верёвку оборвёшь,
Бросишь камень, станешь волен, и умрёшь».

7 июля 1902

Одна из постоянно варьирующихся в творчестве Ф. Сологуба тем — тема смерти, причем не смерти-конца, а смерти — выхода (который, тем не менее, вызывает ужас). Психологический источник этих философских идей точно охарактеризовал сам поэт: «Подавленная в жизни, в утешающей мечте личность вознаграждала себя за свой плен» (Сологуб Ф. Искусство наших дней // «Русская мысль», 1915, № 12. С. 59.). Эта характеристика станет еще понятнее, если вспомнить страшную сологубовскую молодость — сын крепостного и крестьянки, он десять лет учительствовал в глухой провинции и полностью испытал все «свинцовые мерзости» русского провинциального быта. Кстати, эстетизация и прославление смерти были типичны не только для Сологуба, но и для всего пессимистического мировоззрения русских и зарубежных декадентов (вспомним Бодлера, Рембо, раннего Брюсова, З. Гиппиус). Помещённое здесь стихотворение принадлежит к лироэпическому жанру. Событие (встреча с колдуньей и сказанные ею слова) для автора важнее, чем чувства лирического героя. Таинственная атмосфера («чародейные слова», «вражьи силы», «тихая мгла»), время («в тихий вечер») и место («на распутьи двух дорог»: по фольклорным представлениям, не- чисть обитает именно на перекрёстках и на распутьях) встречи создают тот фон, на котором реализуется заключённый в стихотворении символический смысл.
«Багряный камень», подаренный лирическому герою «молодой колдуньей», воплощает в себе вечную жизнь: «Только жить, всё жить ты будешь без конца». Но жизнь, безвольно принятая в дар, ничем не заполненная, жизнь «не для счастья, иль удачи, иль венца» лишена смысла. Рано или поздно герою «станет скучно» — и тогда он может избавиться от рокового талисмана, просто-напросто оборвав верёвку (здесь слышится отголосок древних представлений о судьбе как о нити, в любую минуту готовой прерваться). Смерть трактуется как проявление воли, ведущее к освобождению от земных чар: «Бросишь камень, станешь волен, и умрёшь» (недаром в про- зе Сологуба так много персонажей-самоубийц).

Лёгкая, изящная форма стихотворения контрастирует с его мрачным содержанием. Шестистопный хорей с парной рифмовкой придаёт интонации напевную повествовательность, которая усиливается и тем, что в тексте нет синтаксических переносов: каждая строчка представляет собой интонационно замкнутую фразу. Анафорические повторы союза «и», разговорные словечки и конструкции как в авторской, так и в «чужой» речи («чуть жива», «не захочешь, не умрёшь» и т.д.) также оживляют словесную ткань. Звуковая структура украшена преобладанием нарядного Р, особенно в сочетании с другими согласными («ПРоклятых», «ВРажьих», «баГРяный», «БРосишь», «уМРёшь» и др.).

Замечательной иллюстрацией к стихотворению представляется созданное незадолго до него полотно М.А. Врубеля «Гадалка» (1985). Властная тайна предсказания, колдовская чара неведомого, хищная цепкость рук врубелевской героини сближают её с «молодой колдуньей» Сологуба; и читатель, и зритель убеждаются в способности героинь увести за собой в мир «утешающей мечты».