5
(1)
Как хорошо ты, о море ночное,-
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…

На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо, ты в безлюдье ночном!

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звёзды глядят с высоты.

В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою —
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…

«Свободная стихия» моря, то враждебная, то дружественная, то равнодушная к человеку, издревле привлекала к себе внимание людей искусства — поэтов, художников, композиторов. Это один из вечных культурных и лирических концептов, и обычно в морском пейзаже, будь он словесным, живописным или музыкальным, ярко и отчётливо вырисовывается индивидуальность автора.

Тютчевское изображение ночного моря — одно из лучших в русской поэзии. Четырёхстопный усеченный дактиль создает звуковой рисунок набегающих на берег и друг на друга волн, который подкрепляется параллельными синтаксическими конструкциями и рядами однородных членов («ходит, и дышит, и блещет…», «на бесконечном, на вольном просторе…»,«блеск и движение, грохот и гром…» — на 4 строфы приходится 8 таких рядов!).

Обращения поэта к морской стихии в первой и третьей строфах оканчиваются пейзажными деталями, как бы свидетельствующими об её безмолвном и загадочном ответе — так создаётся подспудное впечатление диалога, пусть и безответного, с живым, одухотворённым существом. Олицетворению моря, да и всего окружающего пространства, помогают глаголы: море «ходит и дышит», морская зыбь «празднует» неведомый праздник, волны «несутся», звезды «глядят». Обаяние тютчевского пейзажа тем более удивительно, что поэту во время его создания было 62 года.

Каково же отношение автора, лирического героя (в данном случае они сливаются) к морской стихии, которую он изобразил с таким взволнованным восторгом? Герой остается вне этой стихии, единство с ней желанно, но недостижимо, и остаётся нести свою ношу.

Несмотря на «лучезарные» и «вольные» краски тютчевского пейзажа, его море таит некую опасность и даже, пожалуй, скрытую угрозу. Об этом свидетельствует выбранное для изображения время суток — ночь, подчёркнутое отсутствие отклика океана на человеческое присутствие, безоглядная мощь «вольного простора», эпитет «тусклое» по отношению к сиянью, несущий еле заметную отрицательную эмоцию. Ещё Владимир Соловьёв, знаменитый русский поэт и философ (см. далее его стихи), говорил: никто глубже Тютчева не захватывал таинственной основы, «тёмного корня» бытия; Тютчев, по мнению Соловьёва, был поэт хаоса.

Вспомните пушкинское стихотворение «К морю», откуда взято популярное выражение «свободная стихия». Море для Пушкина друг, океан «ждёт и зовёт» его, поэт слышит его «отзывы» и после разлуки собирается унести с собой «и блеск, и тень, и говор волн».

Творчество великолепного мариниста И.К. Айвазовского пришлось на ближайшее к Тютчеву поколение; картина «Чёрное море» (1881 г.), по нашему мнению, обнаруживает сходство глубинных основ восприятия и осмысления морской стихии поэтом и художником, хотя, безусловно, мироощущение Тютчева трагичнее, безысходнее и глубже. И в тексте, и на полотне перед нами великое и праздничное, бурлящее и живое одиночество моря — и осмысление этого одиночества человеческой душой.

5 / 5. 1

.