5
(1)
  • Художественное пространство

Губернский город с первых строк подаётся как цель путешествия героя, причём нам неизвестен ни начальный пункт поездки, ни её маршрут. Само местоположение города не обозначено (как и его название). Лишь из разговора «русских мужиков» становится понятно, что это где-то между Москвой и Казанью. Пространство постепенно сужается: улицы города – двор гостиницы – гостиница – комната в гостинице – передняя – общая зала – снова «нумер» Чичикова.

Сразу отметим обобщённость характеристик художественного пространства, которая скорее оборачивается неопределённостью (как и описание Чичикова): гостиница «известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах», общая зала: «какие бывают эти общие залы – всякий проезжающий знает очень хорошо» – и далее нераспространённое описание деталей интерьера, сопровождаемое анафорой «тот же…», «та же…», «те же…».

  • Художественное время

Художественное время имеет два плана: первый – фабульный план действия, второй – обобщённо-безличный, план дурной повторяемости: именно оттуда вылезают на страницы гоголевской поэмы всевозможные «вельможи», «женатые (люди)», «почтенные господа» и т.п. Таким образом, всё происходящее на наших глазах является проекцией на ось «реального» времени типических ситуаций и персонажей, лишённых временной приуроченности и потому склонных казаться «вечными».

  • Речевая характеристика

Прямая речь фактически отсутствует, но те несколько фраз, что звучат из уст самих персонажей, принадлежат вовсе не главному герою, а двум мужикам возле трактира и – одна фраза – половому. Вопросы Чичикова даются косвенно, они предварительно проходят речевую обработку автором и потому лишаются речевой характерности. Это дополнительный способ замаскировать героя, скрыть от читателя его истинное лицо (Гоголь долго не раскроет нам, кто же такой на самом деле Чичиков и каковы его истин- ные намерения). Единственная фраза, принадлежащая Павлу Ивановичу, – надпись «на лоскутке бумажки» – является по сути официальной отпиской, а не самостоятельной речевой репликой.

Мы видим, что начало поэмы содержит больше загадок, чем разгадок. Загадочно всё: кто перед нами, зачем появился, к чему такое обилие посторонних деталей и персонажей? При внимательном прочтении, однако, в эпизоде приезда Чичикова в губернский город можно различить ядро всего последующего сюжета «Мёртвых душ». Надо лишь уметь вчитываться в детали и находить их скрытый, символический смысл.

Главная черта Чичикова, как мы уже убедились, отсутствие каких-либо качеств (кроме умения громко сморкаться). Его можно представить в виде круга («закруглённости» Чичикова Гоголь посвятит ещё немало строк). Поэтому его своеобразным двойником является колесо, которое тут же привлекло к себе внимание мужиков.

Один из примеров символической роли колеса в романе: колесо отваливается (по дороге к Коробочке) – Чичиков падает в грязь – попав к Коробочке, он попадает впросак (как выяснится впоследствии, ведь именно благодаря вмешательству Коробочки в ход действия Чичикову придётся спешно покинуть город и лишиться всеобщего благорасположения). Спор, доедет ли колесо до Казани, намекает на вопрос, увенчаются ли затеи Чичикова успехом. Ларчик из красного дерева, которому позже будет посвящено отдельное, весьма подробное, описание, символизирует душу Чичикова со множеством отделений и с двойным дном.

Другое предвестие, менее символичное, но столь же многозначительное, – это вопросы, с которыми герой обращается к трактирному слуге. На первый взгляд, они являются простой данью вежливости и желанием поддержать разговор, но автор тут же замечает, что степень обстоятельности расспросов «показывала более, чем одно простое любопытство».

Читатель заинтригован, а это значит, что начало романа удалось. Вернёмся к базовой, основной черте Чичикова – к его обыкновенности, усреднённости, «нормальности», которая с ходом повествования будет всё более бросаться в глаза на фоне остальных персонажей. Ведь Манилов, Коробочка, Ноздрёв, Собакевич, Плюшкин – все они напоминают героев фольклора или сказки, величественных в своих страстях и пороках. Вот только эти герои совершенно неспособны к «делу» (в понимании наступающего но- вого времени), к зарабатыванию денег.

«Из своего итальянского далека Гоголь взирал на родину глазом государственного человека. Чтобы Россия пришла в движение, чтобы и вправду посторонились «другие народы и государства», надо, чтобы аллегорической тройкой управлял Чичиков – средний, рядовой, маленький человек. Что с того, что он нам не нравится? Гоголю он тоже не нравился. Но, приходится повторить, других-то нет».

(П. Вайль, А. Генис. Родная речь. Уроки изящной словесности. // Вайль П., Генис А. С.145-146).

Первые страницы обнаруживают ещё одну важнейшую черту гоголевского текста: граничащий с абсурдностью одинаковый интерес автора к явлениям разного масштаба и значимости. Показанные в одном масштабе господин в рессорной бричке, молодой человек в канифасовых панталонах, тульская булавка с бронзовым пистолетом, тараканы, схожие с черносливом, и т.д., и т.п. – невольно заставляют читателя улыбаться. А ритмическая структура синтаксически сложной и всё же мелодичной гоголевской фразы завораживает его и не позволяет оторваться от скрытого гротеска и пафоса повествования.

5 / 5. 1

.