Тема революции в лирике Блока

Тема предчувствия революции, глобальных перемен по-особому звучала в ранней лирике поэта. Возникает образ-символ ночи, точнее, ее видение, которое в предреволюционной лирике Блока разрастается до гигантских размеров:

Весны и зимы меняли убранство.
Месяц по небу катился — зловещий фонарь.
Вы, люди, рождались с желаньем скорей умереть,
Страхом ночным обессилены.
(«Весны и зимы меняли убранство … ». 1906)

Предчувствие революции охватывает в сознании поэта все мироустройство, которое в какие-то моменты представляется в блоковской поэзии диким, сумасшедше-бессмысленным, призрачным и назойливым.

О, Дева, иду за тобой — Влюбленному в душу свою,
И страшно ль идти за тобой Влюбленному в тело свое?
(«Деве-Революции», 1906).

Об этом же он пишет в стихотворении «Миры летят. Года летят. Пустая … » (1912). «Тень Люциферова крыла» (из «Возмездия») падает на Россию, и Россия в этот момент воспринимается поэтом как «сонное марево», где все беспутно, даже то, что прикидывается дорогами и верстами, где «царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма» (Русь моя, жизнь моя … », 1910). Будущее кажется тогда беспросветным и безысходным торжеством зла («Голос из хора», 1914).

Революция в Гонконге

Личная судьба человека в потерянном мире так же разрушена, как и время, ее породившее. Печально трезвы слова Блока: «А на улице — ветер, проститутки мерзнут, люди голодают, людей вешают, а в стране — реакция, а в России — жить трудно, холодно, мерзко».

Человек перестает быть героем: «Вот меч. Он — был. Но он — не нужен. «Кто обессилил руку мне?» Человеку перед лицом вежливого, цивилизованного и страшного рока остается смириться («Осенний вечер был … ». 1912). Он теряет веру в существование «рая» («Сквозь серый дым от краю и до краю … », 1912). Он идет один, «утратив правый путь»). Он идет ночью, «тропой глухой … к прикрытой снегом бездне».