Встреча Пьера и Наташи Ростовой

Вначале перед нами возникает образ оживающей послевоенной Москвы, пронизанной торжеством победы и радостным кипением возвращающейся жизни, крепнущим взаиморасположением людей друг к другу; всеобщность этого чувства подчёркивается неоднократным повторением местоимения «все». После ужасов плена постепенно оживает и Пьер, чувствуя себя на пороге каких-то решающих, но неизвестных пока ему событий в его собственной жизни. При этом подчёркнуто: Пьер думает, что он освободился от любви к Наташе, ему кажется, что эту любовь он просто «напустил на себя».

Вполне естественно, что по дороге к княжне Марье Пьер «не переставая» думает о князе Андрее и своей дружбе с ним как о важнейшем жизненном событии. По ассоциации он вспоминает и Каратаева; читателю всё больше передаётся глубокое и серьёзное «расположение духа» героя.

Встреча Пьера с Наташей Ростовой  происходит «в невысокой комнатке, освещённой одной свечой». Эта деталь усиливает сокровенность и значимость происходящего и в то же время естественно подсказывает, почему Пьер в первые минуты не узнаёт Наташу в фигуре «компаньонки в чёрном платье». Читателю тоже не сразу становится ясно, с кем здесь встретится герой, однако постоянное привлечение внимания к «даме в чёрном платье» и к замешательству княжны Марьи создаёт предчувствие какого-то важного события и одновременно показывает те изменения в душевном состоянии Пьера, которые ещё не ясны ему самому. Восклицание Пьера
«Какая судьба!», относящееся к Андрею, который раненым попал к Ростовым, звучит колоколом судьбы и для него самого.

Читатель догадывается о присутствии Наташи раньше Пьера, что обеспечивает радостное сочувствие герою, рождает сопричастность к событию. Сам момент узнавания подаётся в два этапа: сначала даётся общее недифференцированное ощущение («что-то родное, давно забытое и больше чем милое…») и только затем – анализ.

Сравнение Наташиной улыбки с отворяющейся «заржавелой дверью» поражает своей естественностью и смелостью на фоне принятых в тогдашней литературе ходовых клише. Ведь Наташа – главная героиня романа, в неё влюбляются все герои, это сама прелесть и обаяние, и чтобы уподобить её улыбку заведомо «непоэтическому» предмету – для этого надо было уметь отбрасывать и не замечать бесчисленные инерционно-литературные табу. Из таких якобы мелочей и рождалась девственная свежесть толстовского текста, которая завораживает до сих пор. Кстати, значение слова «дверь» буквально в следующей строке расширяется и обогащается: это уже не только дверь как деталь обстановки, это дверь – порог, дверь, позволяющая войти в пространство не физическое, но душевное.

Сочетание внешне противоречивых чувств – «радости и страха», охвативших Пьера, с особенной достоверностью убеждает читателя в искренности и силе его любви к Наташе. В сущности, перед нами завязка нового (и по всему видно – счастливого) любовного «романа», и в то же время это финал, развязка романа «Война и мир». Жизнь продолжается, пусть позади война, смерть, лишения, но жизнь продолжается, торжествует любовь, и недаром на последних страницах эпилога Николенька Болконский мечтает о своём будущем неведомом подвиге.