3
(2)

Язык поэмы «Медный всадник» в стилистическом отношении определяется отношением автора к изображаемому им, находится в соответствии с образами поэмы.

Там, где идёт речь о Петре и о его детище — Петербурге — язык поэмы близок по своей лексике и синтаксису к языку торжественной оды XVIII
века: он приподнятый, величавый, ораторский.

Характерными его чертами являются:

а) в лексике — наличие славянизмов (град, полнощных, из топи блат, лик и пр.), архаизмов (отсель, кумир),

б) широкое применение изобразительных средств языка — эмоциональных эпитетов (надменному соседу, печальный пасынок природы, Невы державное теченье, задумчивых ночей и т. п.),

в) метафор (в гранит оделася Нева, град … вознесся пышно, горделиво, Нева … ликует и пр.),

г) метонимий (Все флаги в гости будут к нам);

д) в синтаксисе: обращения (Люблю тебя, Петра творенье … Красуйся, Град Петров и цр.).

е) параллелизмы (Твоих оград узор чугунный,твоих задумчивых ночей),

ж) риторические вопросы и восклицания (Ужасен он в окрестной мгле! и т. д.),

з) периоды, начинающиеся одним и тем же сповом (Люблю тебя … Люблю зимы … Люблю воинственную … и т. д.).

Стих в тех местах, где говорится о Петре, приобретает особую плавность, благодаря почти полному отсутствию «переносов», то есть таких стихотворных строчек, внутри которых стоит точка. Стихи о Петре льются, звучат, богаты звуковыми повторами.

Словом, весь строй речи, где говорится о Петре, выдержан в торжественно-ораторском тоне, который так гармонирует с представленным в поэме образом Петра — строителя государства и олицетворения мощи государственной системы.

Совершенно иначе построен стих повести об Евгении. Интонация здесь не ораторская, а в основном типично повествовательная, но окрашенная сочувствием к Евгению, к его горю.

В местах поэмы, связанных с образом Евгения, и лексика и синтаксис совсем другие. В лексике преобладают слова бытового характера, типично русские по своей природе, обычные в речи тех трудовых слоев города, к которым принадлежит Евгений. Фразы так построены,
что легкой плавности и звучности стиха нет, стих носит характер рассказа, а не ораторской речи, чему способствует обилие «переносов»,
прерывающих плавное течение стиха.

Но стих меняется, когда меняется Евгений. Вначале несколько небрежный, когда поэт говорит о своем герое-бедняке, живущем в Коломне, тон речи затем начинает окрашиваться ясно выраженным сочувствием автора к страданиям Евгения.

… Он страшился, бедный, Недвижно были …
Не за себя… Несчастный
Его отчаянные взоры Знакомой улицей бежит …
На край один наведены

«Переносы», применённые здесь, сообщают речи взволнованный характер.

Но в тот момент, когда Евгений, осознав в Петре виновника своей трагедии, решается на протест, бросает вызов «Медному Всаднику», он как бы вырастает в силу, равную Петру. И вот в этом месте поэмы он начинает звучать так же торжественно, принимает такой же ораторски-приподнятый характер, как и во вступлении. «Переносы» исчезают:

Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошёл

Так идейное содержание определяет самый характер стиха, обуславливая особый интонационный рисунок его. Вся поэма написана единым стихотворным размером — четырехстопным ямбом, — но как по-разному он звучит в разных местах поэмы!

Пушкинский принцип организации стиха — «союз волшебных звуков, чувств и дум», — объясняющий тайну обаяния стихов Пушкина, в «Медном всаднике» проявился с особой отчётливостью и осязаемой наглядностью.

3 / 5. 2

.