Анализ сказки «О золотом петушке»

Обращение к конкретным текстам пушкинских сказок показывает, что Пушкин тщательно изучал народную сказку и постепенно достиг почти совершенного подражания её форме. Однако в непонятные для современного читателя образы, символы, мотивы, связанные с архаикой и «историческими корнями» сказки, поэт вносил живое, всегда актуальное содержание.

«Сказка о золотом петушке» сравнительно мало привлекала внимание исследователей. Попытки найти источники этой сказки в мировом фольклоре не увенчались успехом. Заметную роль в этих поисках сыграла статья Ахматовой «Последняя сказка Пушкина» (1933), в которой она выявила источник сюжета пушкинской сказки. Это новелла Вашингтона Ирвинга «Легенда об арабском звездочёте», переведённая в России в 1823 году и известная Пушкину.

Сопоставление сюжетов этих двух произведений убеждает в их почти полном сходстве. Но тем разительнее их несходство. Пушкинский Дадон и мавританский король Ирвинга в молодости были грозными воинами, но состарились, утратили силу и решили отдохнуть. Обоим им был преподнёсен чудесный дар: золотой у Пушкина и медный у Ирвинга петушок. Но в новелле Ирвинга петушок всего лишь талисман. У Пушкина же петушок — живой и полноправный персонаж.

В обоих произведениях войско царя отправляется в поход и привозит соответственно готскую принцессу и шамаханскую царицу. Но у Пушкина царица становится яблоком раздора: в ссоре из-за неё погибли сыновья Дадона, да и сам он, забыв о горе, поддался её чарам.

Шамаханская царица — образ, заимствованный из сказки Катенина «Княжна Милуша». Это ведьма-оборотень, внезапно явившийся и исчезнувший призрак, посланный герою как испытание его верности княжне Милуше.

Пушкинская царица тоже появляется для испытания Дадона. Но испытываются совсем другие его качества: родительские чувства и царский долг. Самое значительное несовпадение мы видим в сцене расплаты. В легенде Ирвинга звездочёт — женолюб, ему не нужны другие награды, так как он владеет волшебной книгой Соломона.

У Пушкина отказ звездочёта от других наград и требование отдать ему царицу ничем не мотивированы внешне. В черновиках поэт называл звездочёта шамаханским, то есть союзником и соплеменником царицы, потому он её и требует в награду.

Развязка сказки существенно отличается от развязки новеллы. В новелле волшебный флюгер просто перестаёт предупреждать короля об опасности. У Пушкина он является орудием казни царя-клятвопреступника. Такая трансформация мотивов, возможно, произошла из-за влияния русских народных сказок.

Образ Дадона явно снижен. Само его имя взято из «Сказки о Бове-королевиче», где Дадон — злой и жестокий царь. У Ирвинга король и звездочёт изображены одинаково иронично. У Пушкина звездочёт – таинственный мудрец, «весь как лебедь поседелый». Стилистикой народной сказки объясняются просторечия и разговорные конструкции, а также фольклорная лексика: «побитая рать», «побоище». Фольклорен и традиционный зачин:
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве …

Ни в одной другой сказке Пушкина фольклорные элементы не выглядят столь явной бутафорией, скрывающей политический смысл. Ахматова увидела в сказке намёк на Александра I или Николая I и биографическую подоплёку. Так, она обратила внимание на замену чернового текста «Но с царями плохо вздорить» на беловой «Но с иным накладно вздорить». Ещё в черновике была фраза:

Сказка ложь, да нам урок,
А иному и намёк, заменённая на типично фольклорный оборот:
Сказка ложь, да в ней намёк!
Добрым молодцам урок.

Иначе политические аллюзии были бы слишком прозрачны. И так критика встретила сказку холодно.

Большинство исследователей, не в силах отрицать сходство указанных произведений, либо полностью приняли гипотезу Ахматовой, либо попытались ослабить её соображениями о более важной, по их мнению, стилистической и жанровой близости пушкинской сказки к русскому сказочному фольклору.

Известно, что в русских сказках встречаются «золотые звери»: конь, свинка или котик, но «золотой петушок» как самостоятельный сказочный персонаж нигде не встречается (за исключением детской песенки «Петушок, петушок, золотой гребешок»). Но если в сказке Пушкина появилась «золотая рыбка», то здесь мог оказаться и «золотой петушок» того же происхождения.

Соединяя известные литературные источники и отдельные фольклорные детали, Пушкин создал совершенно русскую сказку. Ахматова определила тему «Сказки» как неисполнение царского слова. Это повлекло за собой кару, которую осуществил петушок.

Петух — это солнечная птица: он вестник солнца. Но он символизирует и солнечный огонь, всё поглощающий. Красный петух – символ пожара. Огонь — очистительная стихия. Таким образом, петух символизирует победу света над силами тьмы и зла. В христианскую эпоху в связи с этим ему приписывалась бдительность, поэтому самой распространённой формой флюгера был петух. Пушкин соединяет эти значения, а эпитет «золотой» означает сверхъестественную, сакральную при роду петушка. Он вершитель справедливости. Царь нарушил не только человеческие, но и высшие законы, и он наказан.

«Сказка О золотом петушке» — это последняя из сказок Пушкина. Можно сказать,
что в ней наиболее чётко воплотились поиски Пушкина в области сказочного жанра.

Она наиболее моралистична и в этом смысле наименее связана с фольклорной сказкой, в которой темы неисполнения царского слова нет вообще. Может быть, этим и объясняется отсутствие фольклорных источников этой сказки. Она более «литературна» и наиболее отчётливо связывает сказки с другими произведениями Пушкина 1830-х годов.